Основатель Галереи дизайна ǀ bulthaup, член жюри конкурса «Золотой Трезини» Лина Перлова – о месте руководителя компании за столом, о сознательных отказах от доходных проектов, о книгах и завтраках, а также о том, для чего нам нужна «третья кожа».
Лина Перлова могла бы сделать карьеру в музыке или программировании, но ее делом жизни стали интерьеры. На протяжении уже 23 лет Галерея дизайна ǀ bulthaup представляет в Петербурге дизайнерскую мебель и аксессуары, среди которых как всемирно известные легенды XX века, так и свежий улов с последних выставок. И бренд галереи, которая уже давно переросла в центр культурной жизни общегородского значения, неразрывно связан с именем ее основательницы. Мы говорим «Лина Перлова» – подразумеваем «Галерея дизайна ǀ bulthaup», говорим «Галерея дизайна ǀ bulthaup» – подразумеваем «Лина Перлова».
– Мой первый вопрос не совсем обычен. Сформулирую его так: какова, на ваш взгляд, роль личности в бизнесе, которым вы занимаетесь? Мыслители всегда пытались извлечь уроки из действий Александра Македонского, Цезаря, других правителей… Эти вопросы актуальны и сегодня, причем по отношению не только к государствам, но и к бизнесу. Ваша компания существует больше 20 лет, в то время как многие ваши коллеги закрылись, хотя были крупными и знаменитыми. Я понимаю, что о себе говорить нескромно, но со стороны кажется, что секрет успеха Галереи дизайна ǀ bulthaup – это личность главы компании. А фирмы, которые ушли с рынка, просто не имели такой персоны наверху.
– Могу точно сказать: я не из тех, кто стоит наверху – я внутри! Стол, за которым мы с вами сидим, – наш условный круглый стол, и я никогда не сижу во главе этого стола. Дэвид Огилви сказал: «Если каждый из нас набирает людей меньших, чем мы, то наша компания станет компанией карликов. Но если каждый из нас нанимает людей больших, чем мы, наша компания будет компанией гигантов». Мои коллеги лучше меня разбираются в дизайне, архитектурном проектировании, финансовой деятельности и во всем остальном.
А я, может быть, вижу всю картину в целом, в этом состоит моя часть работы. Поэтому я не над командой, а в ней.
Почти 20 лет назад состоялся разговор, который для меня стал открытием. В Россию впервые приехал Герд Бултхауп. А это мой абсолютный «форбильд», как говорят немцы, то есть пример. Этот человек – визионер, он превратил свою компанию из производителя кухонной мебели в мирового лидера в области – это даже мебелью назвать нельзя – архитектуры кухни! Он приехал, и я стала приглашать архитекторов и клиентов на встречу с ним. И один из них – а он вообще был среди первых российских заказчиков, осознавших, что такое bulthaup, – отказался с такими словами: «Да ладно, мне нечего делать на этой встрече, для меня Бултхауп – это ты».
Конечно, все, что у нас за эти годы получилось, – это моя заслуга. Но и все ошибки, которые мы совершили, – моя ответственность. Вот эта зона ответственности очень важна. Все решения по выбору коллекций всегда принимаются с моим участием. За время существования мы из 150-метровой студии выросли в компанию, которая занимает большие площади на Большой Конюшенной, на Большом проспекте Петроградской стороны, ведет издательскую деятельность, имеет небольшую гостиницу… Но все решения по-прежнему принимаются с моим участием.
– Речь ведь идет о решениях в самых разных сферах: эстетика, финансы, долгосрочная стратегия… Есть ли у вас какой-то единый ориентир, который оказывает влияние в любом случае?
– Главное – то, что я считаю настоящим дизайном. Если я уверена, что продукт, который нам предлагают, не очень хорош, то он никогда не попадет в наши студии, вне зависимости от его коммерческого потенциала. Иногда серьезные и уважаемые мной производители мебели и аксессуаров пытаются убедить меня, что именно их коллекции мне не хватает… Но если у меня, что называется, сердце не дрогнуло, я говорю «нет».
Конечно, я делаю ошибки. У нас было несколько марок, которые мне нравились на выставках, но, приехав сюда и встав рядом с bulthaup, они не выдерживали сравнения и просто «терялись». Было даже несколько брендовых студий, например, Armani Casa. Они меня просто убедили в том, что мы должны с ними работать, – идеальный пример чистого маркетинга в отсутствие продукта. Несколько лет подряд эта студия была в Петербурге очень успешна. Но когда я посмотрела на них в развитии, поняла несоответствие цены и качества, мы с ними расстались. Еще пример – фирма Rolf Benz. Я хорошо знала самого Рольфа, дружила с его семьей. Но мне в конце концов стало понятно, что нужно сделать выбор: или Rolf Benz – или bulthaup, AGA, ClassiCon. И я свой выбор сделала.
– Приходилось ли сожалеть об этой принципиальности?
– В итоге нет, потому что так нам удается сохранять репутацию. На мой взгляд, это важнее экономических аспектов. Однажды я познакомилась с одним архитектором. Мы беседовали, и вдруг посреди разговора он сказал: «Могу я вам, Лина, задать вопрос по существу? Кто был вашим маркетинговым консультантом в 1995 году, когда вы открыли bulthaup?» Я улыбнулась: «Какой маркетинговый консультант, я самого слова “маркетинг” тогда не знала!» – «Ну кто вам тогда подсказал, что нужно открыть в Петербурге именно bulthaup? Это было очень странно! Вы, наверное, в курсе, что при разговоре о вас многие крутили пальцем у виска? Тогда было принято следовать всем запросам покупателей, привозить любые бренды. А у вас не было никаких других марок, никакого золота и дерева, которые пользовались спросом. Кто подсказал вам, что нужно диктовать свои условия покупателю, когда все остальные выполняли любые его прихоти?!» Я ответила, что никто не подсказывал, я сама так решила. А он помрачнел и говорит: «Ну, я и не ожидал, что вы мне скажете правду! Я на сто процентов уверен, у вас был консультант от голландского партнера – или в крайнем случае от бельгийского».
Здесь важно добавить, что в свое время нас очень поддержали наши клиенты. Те, кто уже тогда много путешествовал и многое видел, оказались открыты для новых веяний дизайна. Квартира, в которой на кухне появлялся bulthaup, уже «звучала» по-другому и требовала обновления и мебели, и света, и сантехники. Мы и заказчики учились и развивались вместе. Чтобы делиться новым с аудиторией, мы начали устраивать наши выставки. Это наш способ общения с клиентами. Я до сих пор не понимаю, как эту задачу может выполнить традиционная реклама. Пригласить дизайнеров и архитекторов, показать выставку гораздо интереснее.
– Вообще-то ваша студия похожа на салон пушкинской эпохи: у вас не только размещена экспозиция мебели и аксессуаров, но и проходят выставки картин, читают стихи, выступают актеры, играет музыка. По сути, вы создаете свою экосистему, где можно не только увидеть и купить предметы интерьера, но и удовлетворить культурные запросы. Как и с какой целью сформировался такой подход?
– Анни Альберс – знаменитый дизайнер текстиля, которая принадлежала к школе баухауз, – сказала, что интерьер – это третья кожа. Одежда – это вторая кожа, а интерьер – третья. Мне очень близко это выражение. Среда обитания влияет на наше мироощущение. Но так же сильно влияют и музыка, и литература, и, между прочим, еда…
В нашем проекте «Парижская квартира», где можно пожить в режиме «тест-лайф» (по аналогии с тест-драйвом перед покупкой машины), есть картины из моей личной коллекции. А наша гостиница Villa Perlov прославилась благодаря не только дизайну номеров и сервису, но и завтракам – каждый второй отзыв о невероятных завтраках «из-под ножа», которые готовятся на глазах у гостей на кухне AGA! Мы делаем все это для наших клиентов, потому что уверены, что они – самая продвинутая часть общества, способная оценить по достоинству не только красивые интерьеры, но и выдающуюся музыку, живопись, гастрономию и т. д.
– Насколько я знаю, в юности вы сами занимались музыкой и программированием. Что из вашего опыта помогает вам сейчас, когда вы возглавляете Галерею дизайна ǀ bulthaup?
– Я занималась музыкой с самого детства, окончила музыкальное училище при консерватории. Моя первая запись в трудовой книжке – «Преподаватель фортепиано и концертмейстер». При этом, будучи еще на втором курсе музучилища, я поступила на матмех. Много лет с огромным увлечением занималась программированием.
Сегодня, когда я выбираю коллекцию, музыкальный слух включается по полной. Я «слышу» лучше, чем «вижу». Все знают, что архитектура – застывшая музыка, но к интерьерам это тоже относится. Если я «слышу» тот или иной предмет интерьера или интерьерное решение, значит, «да». Не «слышу» – значит, «нет».
Математика и программирование тоже не исчезли. С одной стороны, в компании у меня одной нет компьютера! Но с другой стороны, я подхожу ко многим вопросам с позиции математического проектирования. Каждый новый шоу-рум, каждое новое направление – это сначала математическая модель, а потом уже описание процесса, а после сам процесс. Правда, если в математике было более или менее известно, где можно просчитать, где можно узнать нужное, то в моей нынешней сфере все интуитивно. И хотя 23 года серьезный путь, я и сейчас продолжаю учиться.
– Но все-таки как вы поняли, что будете заниматься интерьерами?
– А это связано с еще одним моим увлечением – иностранными языками. Я совершенно случайно попала на занятия по немецкому языку в Доме офицеров и оказалась за одной партой с девушкой, которая меня привела к идее проектирования интерьеров. В январе 1995 года открылась компания «Форма и пространство», и я заняла там позицию, которую сейчас назвали бы «директор по продажам». У нас продавались роскошные кухни, очень симпатичные ванные комнаты. Дела шли замечательно, я увлеклась этим направлением. Однажды в салон пришли два джентльмена: экспорт-менеджер bulthaup и их дилер по Финляндии. Я была занята с заказчиком, с ними не увиделась, а вечером увидела в кабинете шефа книжки, которые они оставили. Я спросила, что это такое, а он ответил: «Можете взять себе, я все равно хотел выбросить. Какие-то чудаки – считают, что за философию будут платить». Я взяла книжки домой, увидела картинки, прочитала тексты и всерьез «заболела» этим. Мой преподаватель английского из того же Дома офицеров помог мне составить письмо в bulthaup – и так это все завязалось. Я ушла из «Формы и пространства», за мной ушла большая команда продавцов, некоторые из них до сих пор работают в bulhtaup.
– Вы упоминали ваше издательство. Можете анонсировать какие-то новые книги, которые скоро выйдут?
– Издательство еще совсем маленькое, но мы его развиваем. В частности, у нас есть серия «Бродский», в рамках которой уже вышло три книги: «Бродский в Венеции», «Бродский в Литве», «Бродский в ссылке». И сейчас готовится «Бродский в Риме». Это очень интересный проект, над ним работает профессор русской литературы в Галифаксе Юрий Левин, публикация планируется в октябре. Еще один издательский проект – книга о дизайнере Эйлин Грей. Интересно, что это не перевод, она написана на русском языке! Она положит начало новой серии книг о величайших мировых дизайнерах.
– И последний вопрос. Спасибо, что вы согласились войти в жюри конкурса «Золотой Трезини»! Насколько актуальной вам кажется концепция конкурса – выставить девелоперские проекты на суд людей, больше разбирающихся не в строительстве, а в искусстве, и в итоге создать для их обсуждения некое новое экспертное сообщество, которое объединит творческую элиту, интеллектуалов, бизнесменов?
– Думаю, это очень важно. Благодаря эволюции мировоззрения тех, кто проектирует и строит дома, новые проекты могут получиться более человечными и гуманными. Архитектор Йозеф Хоффман создавал не только архитектурный проект дома, но и эскизы мебели, столовых приборов, одежды для хозяев – и не считал это зазорным. Эйлин Грей сама cпроектировала свой дом, а специально для него – знаменитые столики 1027. Арне Якобсен создал проект гостиницы SАS в Копенгагене, а для него – кресла Egg и Swan, которые до сих пор стоят в лобби, и столовую посуду, из которой и сейчас едят гости.
Приведу и близкий к нам пример. Есть загородный застройщик (не буду его называть, чтобы не сочли рекламой), который одним из первых вывел на рынок проекты домов с полной отделкой и обстановкой от нашей компании. У нас было два направления работы с этим партнером. Первое – дома, целиком обставленные «под ключ». Они уходили первыми, покупатели бились за них. Второй сегмент – дома, где были готовы отделка, двери, кухня, ванная комната и одна спальня. И они тоже хорошо продавались. Мне кажется, это самый правильный подход как на загородном, так и на городском рынке недвижимости. Когда будущий владелец покупает не «коробку проблем», а готовое решение, которое не только экономит время, но и привносит в жизнь гармонию и формирует взгляды.
Я считаю, что «Золотой Трезини» – интересное и своевременное начинание. И если конкурс сможет выделить именно такие проекты, несущие в себе гармонию, можно будет сказать, что он удался.
Беседовал Павел Черняков
Оригинал публикации: «Галерея красивых домов и квартир», № 09-2018